Почему Мусоргский так труден для исполнения? Дирижер-постановщик Дмитрий Юровский ответил на вопросы Яны Курилович
НОВАТ: Поздравляю Вас, Дмитрий Михайлович. Открывается оперный сезон.
Дмитрий Юровский: Причем такой непростой оперой.
Н.: А чем она не проста?
Д. Ю.: По-моему, ни одна опера не имеет такого количества редакций. Только официальных — пять. А внутри каждой существуют еще свои трактовки. Если все вместе подсчитать, думаю, наберется не меньше тридцати прочтений. Мусоргский — несомненно, один из самых талантливых композиторов за всю историю музыки. Но очень трудно общаться с его материалом — много чего незакончено или написано в нескольких версиях. И таким образом оставлено на вкус исполнителя.
Н.: Как это могло произойти? Композиторы обычно трепетно относятся к своему творчеству.
Д. Ю.: О Мусоргском бытовало мнение, что он гениально одаренный дилетант, поэтому ему надо помочь. Помогали очень дружно. Каждый по-своему. Вот представьте себе, что художник написал портрет карандашом. Смотрят на портрет его коллеги. Один говорит: «Это, конечно, гениально, но вот здесь надо оттенить, а тут добавить цвет». Подходит другой: «Это просто потрясающе, но на самом деле нужен другой цвет». В результате получается дикое количество портретов — все вроде бы похожи, потому что один изначальный автор, и в то же время непохожи — цвет очень многое меняет в плане визуализации. В музыке аналог цвета — это мелодия, гармония, инструментовка. И каждый из композиторов придавал произведению Мусоргского свой оттенок.
Сейчас мы играем версию Шостаковича. Это абсолютно гениальный композитор со своим четким языком, его ни с кем не перепутаешь. И забавно: работаешь с партитурой Мусоргского, а находишь цитаты из Шостаковича, которые каким-то образом туда попали. Вряд ли Шостаковичу хотелось себя увековечить. Просто это его язык. Вот почему «Борис Годунов» очень труден для исполнения. В какой-то момент нужно решить, какая именно редакция необходима для постановки, и постараться отдалиться от других.
Н.: На афише сказано, что «Борис Годунов» в НОВАТе идет в концертном исполнении. Ваше отношение к этому формату?
Д. Ю.: Не могу назвать то, что у нас поставлено, концертным исполнением. По сегодняшним европейским стандартам это полнометражная постановка, только минималистическая. Есть действие, роли, костюмы, даже декорации. Ведь что такое концертное исполнение? Оркестр находится на сцене, певцы стоят в концертных костюмах, часто с нотами на пюпитрах и пытаются посредством слова и музыки создать роль. У нас оркестр сидит в яме, певцы поют и играют, причем играют на совесть. Мне приходилось принимать участие в крупных проектах, которые подавались как театральные постановки, но там не было и половины нашего действия.
Н.: «Борис Годунов» — опера с комментариями — ставится в рамках образовательного проекта «Открытый НОВАТ» и начинает цикл под негласным названием «Обучение опере». Будет ли продуктивным такое обучение?
Д. Ю.: Мне нравится сама идея, поскольку это не только обучение опере, но и обучение истории с помощью оперы. Учитывая, что все вокруг не беспредметно говорят о падении уровня образования, «Борис Годунов» не просто хороший, а в своем роде уникальный проект. Я имею ввиду наложение исторических комментариев на музыку и происходящее на сцене. Как это будет воспринято? Трудно сказать. Но если мы не рискнем, то никогда этого не узнаем.
Н.: Комментарии не помешают восприятию музыки?
Д. Ю.: Не помешают, если правильно соотнести эти составляющие. Мне кажется, у нас неплохо получается.