БАНЯ
На китайский Новый год подали в НОВАТе китайскую оперу великого итальянца Пуччини. Тонко! «Пойти или не пойти?», — решали участники глобального новосибирского бойкота театра оперы и балета. Они устроили накануне премьеры «баню» директору театра, допрашивая его на разные волнующие темы в тесном помещении НГОНБа. Чувствуете, как роднятся аббревиатуры библиотеки и НГАТОиБ? Такие эшелоны крупных букв, сцепленные намертво! НГА, НГО. Замечу между делом, уже говорила неоднократно, что Нга — у обских племен зовётся могущественное и свирепое божество подземного мира, по-нашему, то есть, дьявол. Можно не обращать внимание на это сходство, игнорировать. Но я бы не советовала. Веками Нга «правил бал» в наших местах, его так просто не закопаешь, как старое кладбище, на котором теперь Центральный парк с веселыми аттракционами. Новая концепция: жизнь продолжается, а мертвые молчат. Нга, как знак, работает. Посмотрите на историю театра под этим именем, сверьте факты.
Устроили «баню», высказали претензии под протокол. Директор был один, нас было много. Но дело не в исходе «Общественных слушаний по делу», как это называлось, дело в нашей с вами заинтересованности в театре. Ситуация мне напомнила историю с меловым кругом. Когда две матери претендовали на одного ребенка, и было предложено им тащить его каждой в свою сторону, кто перетянет, тому и достанется. Помните, что настоящая мать ребенка не стала рвать его на части, так отдала? Но тем самым прояснила тему подлинной любви, показала, кто настоящая мать. Мы с вами ведем себя во главе с господином экс-директором Мездричем по отношению к театру как ненастоящая мать — рвем театр, лишь бы победить в споре.
А театру это не на пользу. Он и без того остался с огромным куском вырванного репертуара и с порушенными планами. Собирать театр сложнее, чем распылять. Премьера оперы Пуччини «Турандот» в нашем НОВАТе показала, что процесс сборки театра идет хорошо. Собрать театр, не значит, собрать труппу. Собрать театр, значит, еще и публику свою собрать, наполнить зрительный зал настроением заинтересованной поддержки.
Чтобы зал дышал, жил, гомонил в предвкушении удовольствия, кричал «браво!» и аплодировал в финале спектакля. Чтобы уходя, на крыльце ночного театра, вдохнув морозного воздуха, зритель хотел продолжения музыкального чуда, замирал в размышлении, а не пойти ли еще куда-то. Ведь вечер такой замечательный! И даже небо сегодня особенное. Раньше его словно не было, а сегодня появилось. «Дорогая, не будем спешить домой...» «Дорогой, понимаю, что поздно, но, может быть еще немного...»
Я подслушала, как выходили зрители после «Турандот», — они не спешили поскорее убраться восвояси. Они медлили и озирались как проснувшиеся ото сна. Уже окончился спектакль, а они не хотели его покидать.
СУПРЕМАТИЧЕСКИЙ СИНТЕЗ
Художественное решение оперы «Турандот» прибегло к супрематизму. Не буду пояснять, как. Посмотрите сами. Я за сохранение интриги, пока на спектакле красуется красная печать «Премьера!».
Парадокс. Идеи супрематизма, абстрактные геометрические элементы в искусственном «беспорядке» — вызваны быть слугами синтеза, соединения. НОВАТ — театр, выросший на — не хочется говорить «руинах», «обломках» — НГАТОиБ. Не обломки, не руины, но организм с нарушенной психикой и физикой был передан теперешнему руководству.
У театра НГАТОиБ были изъяты из репертуара куски, что «вменялось в вину» директору Кехману. Однако, это неизбежно. «Новая метла», как правило, наводит собственный порядок. Сохранение и преемственность как цель может быть достигнута только при добрых отношениях между предыдущим и последующим. У нас пример злых отношений. Утраты неизбежны. Но в нашем случае утраты — не совсем те потери, о которых следует бесконечно скорбеть. Утраты НГАТОиБ — освобождают место НОВАТу, новому репертуару, принципиально новому подходу в его формировании.
Утратам надо сказать сое «спасибо», без них не было бы бесценного, но жестокого опыта. Спектакли, сошедшие со сцены новосибирского театра оперы и балета, были данью эпохе бесконечного эксперимента в области искусства. Искусства, отличающегося известной и довольно большой долей консерватизма.
Плохо то, что экспериментировали на живых людях. Невосполнимы именно людские утраты. Их надежды, кровь, любовь — были израсходованы на переживания далеко не сценических, подлинных страстей. Полетели кубарем чьи-то планы, биографии, попортилось здоровье. Но, друзья мои, а как вы хотели?! «Замахнуться» на классику и — устоять, не пошатнувшись? Так не бывает.
Смелые эксперименты не всегда приносят планируемые экспериментатором результаты. Опыт со скандальными постановками многому научил их устроителей и зрителей. Разумеется, возвращаться на прежние круги традиционного классического театра нам теперь скучно.
То есть театру теперь надо не только собирать труппу, надо собрать своего зрителя. Без супрематизма не обойтись. Как там у Малевича? «Преображая мир, я иду к своему преображению и, может быть, в последний день моего переустройства я перейду в новую форму, оставив свой нынешний образ в угасающем зеленом животном мире»
УКРАЛИ КЛЮЧ
Любовь к классической музыке настолько обострилась в Новосибирске, что приводит некоторых к класическому вандализму. Украден скрипичный ключ прямо с памятника мелодии о городе: «Мой Новосибирск родной».
С центральной площади. Украден! В день премьеры «Турандот». В вечер. Любитель музыки вырвал кусочек дорогого ему металла и унес его с собой, скрывшись в глубине метро. Нга утащил его к себе под землю. Не исключено!
А в театре происходит супрематический синтез. Последняя недописанная опера итальянца Пуччини о китайской «принчипессе» играется здесь впервые. В канун и в день Нового года огненной обезьяны.
Рядом со мной в первом ярусе у самой стенки, где «места для поцелуев», засыпал молодой китаец. Когда в театре засыпают мужчины, не удивляйтесь. Они жертвуют собой ради женщин, любительниц театра. Мужчине современному сидеть без движения и внимать сложной музыке, сохраняя полную бодрость, очень сложно. Они слишком сильны для этого. Они слишком эмоциональны, чтобы подавлять свои чувства. Лучше их отключить на время, чтобы не тревожить невольным экстазом. Смайл.
Спектакль очень густой. Не буду его пересказывать, ради тех, кто еще собирается его увидеть. Плотность сценических и музыкальных событий, на мой взгляд, очень высока. На билете написано «опера в концертном исполнении», значит, спектакль «быстрой сборки». Не обольщайтесь, критики НОВАТа «за отсутствие полноценных премьер в этом сезоне», спектакль выразительный и сильный, хотя и заявлен как «оперный квест».
Символично, что украден ключ скрипичный...
Пуччини писал свою последнюю оперу, умирая, он молил врачей «дайте мне еще 20 дней...». Врачи дали, операция на горле прошла удачно. Но Господь рассудил помимо врачей и самого Джакомо. Джакомо Антонио Доменико Микеле Секондо Мариа Пуччини... Его время кончилось, когда опера подошла к теме жертвенной смерти во имя любви. Господь дал «занавес» раньше, чем был написан финал. Страшная сказка, убившая служанку Лиу, всем сердцем преданную и любящую — за что?! — занесла руку и на других участников. Следующим мог быть и Калаф, и Турандот и — весь Пекин. «Довольно!», — сказано было Высшей Силой, в чих руках нити наших судеб.
Пуччини слышал в предсмертных муках звуки 20-го века. Это были уже не скрипки, это была полноценная шумная медь. В этом смысле, «скрипичный» ключ был украден еще 90 лет назад, когда композитор делился с нами кошмарами наступающего неведомого ему будущего.
Финал за него дописали, и я не буду вам его пересказывать. Пойдите, послушайте, посмотрите, насколько он близок вам, любителю happy ending, или кровавой бани.
Об оркестре. Звучал прекрасно. С особой прозрачностью. Маэстро Дмитрий Юровский при его импозантной, интересной внешности и несомненных заслугах в том, что мы слышим, не «лезет» в глаза публики. Он удивительно сдержан в манере подачи себя. Нам это уже не привычно, нам подавай жест, позу, образ. А тут предлагается просто... слушать, слушать музыку и слышать не слова о ней, а её саму. В ней всё. А не в маэстро.
«Абсолютное супрематическое волнение» возникло у меня в момент знаменитой арии Калафа в исполнении Романа Завадского. Представьте, вы видите певца на самой высокой точке его Эвереста. Дело не в изощренной сложности вокальной партии. Дело в том, что эту арию мы слышали в исполнении исполинов. И мы не простим, если нам подадут «вторую свежесть». Певец сделал все, что было необходимо, чтобы мы не опустили свои уголки губ книзу. Ария бесподобна!
Другие исполнители все до одного были, что называется, «на подъеме». Сцена была очень наполнена народом, костюмами, веерами, колоритом. Правильно! Это тоже собирание театра. Любой выход в спектакле любого участника — это событие. Позволить детям или мимансу исполнить крошечную рольку — значит подарить неизгладимое из памяти ощущение, вызывающее гордость и любовь к сцене и театру.
Единство было потрясающим! Разбирать партии я буду готова, когда посмотрю все составы, а их три. Но и Ирина Новикова — Лиу, и Ольга Колобова — Турандот, и Владимир Огнев — Тимур и все три министра в исполнении Сергея Кузьмина, Андрея Исакова и Виктора Дитенбира делали, кажется, все возможное и держали внимание зрителя. Это большое событие в жизни театра оперы и балета. НОВАТ можно поздравить. У него есть ключ, если не к нашим сердцам, то к сути великих партитур гениев музыки.
А сердца, что сердца? Как поют в других операх — «склонны к измене».
КАК Я МОГЛА ЗАБЫТЬ?!
Действительно, как можно не сказать о постановщике Вячеславе Стародубцеве? Но «забыла» я его, потому что во вкладыше в прекрасном буклете его нет. Указаны все действующие лица и исполнители, включая солистов оркестра и редактора титров, но не режиссер. О нем есть информация в буклете, как и о художниках по костюмам, свету и декорациям, но во вкладыше — досадное упущение — имя его не значится. А между тем, он хоть и молод, но обладает многими специальными знаниями и интересным опытом постановок. У него очень хорошее «музыкальное ухо», что бесконечно ценно для оперного режиссера.
О любимых — в последнюю очередь, как это бывает часто и не совсем справедливо. Хор в нашей «Турандот» — это нечто совершенно божественное. Вячеслав Подъельский, браво, браво, браво!
Автор: Любовь Иванова
Источник: