13 и 15 июля НОВАТ представляет премьеру — оперу Верди «Аида». Режиссер-постановщик Вячеслав Стародубцев рассказал о новом жанре fashion-oпера и своей эстетической концепции.
Н.: Вячеслав, опера «Турандот», поставленная вами в нашем театре, имела необычное жанровое обозначение — оперный квест. Скоро премьера «Аиды» Верди — теперь уже fashion-опера. Можно ли сказать, что поиск новых решений и форм — это одно из главных составляющих вашего режиссерского кредо?
— Поиск новых решений для меня не самоцель, а производное от глубокого погружения в материал. Не от попытки быть модным, современным, скандальным. Наоборот. Я иду по пути музыкальной драматургии, от глубины музыки и глубины сюжета. На мой взгляд, самый большой авангард на сегодняшний день — это грамотное прочтение классики.
Н.: Пожалуй, одна из сложнейших задач.
— Верно. Опера — это фантастический реализм, который в драме проповедовал Вахтангов. Мне не нравится, когда говорят, что опера — жанр условный. Опера — это портал в космос, это как поиск истины в небесных структурах, а не в бытовых реальных ситуациях. Самая большая задача режиссера — сделать эту художественную правду не смешной и преувеличенной, а, наоборот, погружающей человека в другую реальность и в другую жизнь. Есть сказка, есть жизнь, есть музыка, которая нам дана Богом, чтобы напоминать о Божественном.
Н.: Где, по-вашему, находится точка пересечения между оперным искусством, театром и модой?
— Опера — по своей природе искусство высокое. Своего рода искусство «от кутюр». Моя задача — сделать это высокое понятным зрителю. У нас будет много необычных костюмов, сделанных по новым, современным технологиям. Конечно, кроме прекрасных костюмов, выполненных Жанной Усачевой, и красивой картинки в моем спектакле будет яркая драматическая история внутри этой любовной пирамиды — Радамес, Амнерис, Аида. И кто останется на вершине, на острие... Я не сторонник коверканья сюжета, но мне хотелось найти новые мотивации к действиям всех героев. Именно поэтому появился придуманный мною персонаж — Ребёнок, с одной стороны реальный мальчик, а с другой стороны символ потерянного детства и чистоты.
Н.: То есть, такое смелое обозначение — fashion-опера — не просто маркетинговый ход?
— Конечно. В рамках классической постановки мне хочется нащупать особенную эстетическую концепцию. Например, в нашей «Аиде» на сцене будет вантовый мост. Но это не потому, что мне вдруг захотелось, чтобы был непременно красивый мост просто так. «Аида» написана к открытию Суэцкого канала, сегодня там есть уникальный вантовый мост, соединяющий Африку с Азией — это поражающий воображение архитектурный памятник, он восхищает, удивляет не меньше, чем пирамиды в Гизе! Невозможно представить, как он был построен. Так же, как нам до сих пор сложно постичь, как могли быть построены сами пирамиды. Но это не значит, что наш мост копирует суэцкий в точности. На сцене важно создать иллюзию, образ предмета, а не загромождать бутафорией. Например, пустыня может быть образной, как у Сальвадора Дали. Не за счет имитации песка и пирамид, а за счет ощущения духоты, нехватки воздуха, за счет этих душных ландшафтов, хотя и настоящий песок в нашей постановке будет тоже.
Н.: Интересно, как пришла мысль опираться на творчество Дали?
— Почему мы схватились за этого художника? Потому что он мудрый философ и испуганный ребёнок одновременно.
Н.: И все-таки «Аида» — один из самых известных классических образцов жанра.
— Вот именно. Мне хочется эту классическую «Аиду» показать в совершенно ином эстетическом ракурсе. Именно поэтому будут намеки на Сальвадора Дали и шикарные костюмы. С помощью новых технологий мы соединяем пластик, лаке, неопрен, другие современные материалы, которые даже в моде используются очень редко, а в сценическом варианте практически никогда. Как элемент костюма на телах нубийцев будут замысловатые татуировки, напоминающие микросхемы. Мы сейчас изобретаем. Но все это — при классическом наполнении этого материала.
Н.: Можно утверждать, что это будет монументальная постановка?
— Конечно. Мы шьем приблизительно 250 костюмов, больше 150 человек будет занято на сцене одновременно, такое возможно осуществить только в НОВАТе! Придя в театр, человек хочет увидеть нечто иное, чем он видит на улице. Моя задача как режиссера — не только сделать так, чтобы спектакль погружал зрителя в другую реальность, но и донести до каждого это возвышенное. Сделать это абсолютное haute couture доступным простому человеку, первый раз пришедшему в оперный театр. Зритель всегда находится по другую сторону рампы или ковровой дорожки, как бы подглядывая в щелочку за шикарными нарядами актеров, звезд. Театр — это возможность не просто подсмотреть, а стать частью этого высокого.
Фото — Жанна Самуйлова