Театральный художник из Санкт-Петербурга Жанна Усачева не первый год работает с НОВАТом. Предстоящая премьера оперы Моцарта «Дон Жуан», для которой Жанна создает костюмы, – это ее девятая постановка в нашем театре. В творческом тандеме с режиссером Вячеславом Стародубцевым Жанна создавала сценографию и костюмы для оперных спектаклей «Аида» и «Бал-маскарад» на Большой сцене, «Франческа да Римини» и «Замок герцога Синяя Борода» в камерном зале, выступила художником по костюмам в операх «Пиковая дама. Игра», «Любовный напиток», «Волшебная флейта», «Свадьба Фигаро».
В интервью Жанна рассказала о своих работах в НОВАТе.
Расскажите, как начинались ваши взаимоотношения с Новосибирским театром оперы и балета?
Моим первым спектаклем в Новосибирском театре оперы и балета была «Аида» Верди, fashion-опера. Меня пригласил на эту постановку режиссер Вячеслав Стародубцев. Мы начали работу задолго до спектакля: в первый раз за мою творческую деятельность у меня было более чем достаточно времени, чтобы подготовить спектакль. Почти полгода мы тщательно обдумывали и прорабатывали постановку. Мы внесли современные нотки в сценографию, но сохранили стилистику времени. Во всех совместных работах с Вячеславом мы принципиально стараемся сохранять стилистику эпохи и произведения, с которым работаем, даже если мы перемещаем действие во времени. Когда я только приехала, прошли первые совещания, я увидела, что здесь работают крутые профессионалы, которые готовы тебе во всем помогать и даже защищать твои идеи в твое отсутствие. Это, конечно, очень повлияло на мое отношение к новому для меня театру. И за все последующие годы это отношение ничуть не изменилось. У нас сложилась очень теплая дружба, я бы даже сказала любовь, с теми, кого я здесь встретила. В общем, на мой взгляд, у нас довольно мощная «Аида» – в первый раз я работала на такой огромной сцене.
Мы не всегда говорим слова благодарности людям, которые того заслуживают. Но в данном случае я должна поблагодарить Владимира Абрамовича за то, что он пригласил в такой огромный знаменитый театр меня – художника с таким сравнительно небольшим опытом постановок. Вячеслав предложил мне принять участие в работе над «Аидой» вместе с ним (для него это был уже второй спектакль в НОВАТе) и Владимир Абрамович оказал мне доверие, пригласил меня на постановку. С самого начала Владимир Абрамович на всех этапах очень внимательно следил за тем, что у нас получается, требовал: «Покажи мне, как будет выглядеть то-то и то-то». Он во все вникал, всем интересовался, он действительно горел процессом. В общем, у нас все проходило в дружественной творческой обстановке, и за это доверие, понимание и поддержку я очень благодарна Владимиру Абрамовичу.
В самый разгар работы над выпуском «Аиды» Владимир Абрамович дает новое задание: готовить «Пиковую даму» Чайковского. Я помню, как после репетиций мы поздно вечером возвращались к себе в гостиницу, и там я рисовала эскизы костюмов к «Пиковой даме». Мы обсуждали постановку с Вячеславом, с Артуром Ощепковым и Сергеем Скорнецким, с Петром Окуневым, который делал декорации. То есть без остановки, параллельно с «Аидой», мы работали над новым спектаклем, что тоже было на пользу, поскольку все делалось на кураже. Конечно, «Аида» – масштабное вердиевское полотно, а наша «Пиковая дама» – нечто немного другое, можно сказать, психологический триллер. Здесь я делала только костюмы и работа была невероятно интересной. У нас изначально все отражено глазами Германа, который одержим игрой и везде видит те или иные карты, именно поэтому у нас и персонажи, и хор – это карты. Герман – страстный человек, как и любой игрок. Он думает, что все окружающие – из одной карточной колоды и Лиза – это тоже одна из карт в его игре. Со времени постановки «Пиковой дамы» мы очень тесно сотрудничаем со всей командой, и настолько творчески притерлись друг к другу, что понимаем все с полуслова.
Следующая ваша работа с Вячеславом Стародубцевым – «Бал-маскарад» Верди. Как вы работали над этим спектаклем?
Как мне кажется, именно на этом этапе у нашей команды выработался свой стиль. Мы начали понимать друг друга с полуслова, работать синхронно, как в плавании. Мы с Вячеславом Стародубцевым не гонимся за кинематографическими приемами, которые, безусловно, очень уважаем, не подаем все «в лоб», делаем ставку на стилизацию. И у Вячеслава всегда в приоритете психология. Мы держимся за какие-то основные моменты произведения и за основные приметы времени, к которому почти всегда привязана сама история. К примеру, в «Травиате» современному человеку может быть непонятно, чем могут помешать отношения молодого человека с куртизанкой браку его сестры. И здесь, в нашем времени, нужно находить какие-то точные психологические пояснения для современного зрителя, с чем Вячеслав Стародубцев блестяще справляется, а я, как могу, ему помогаю визуально. При этом мы стараемся сохранить многое из того, что любит зритель, ценящий классическую оперу.
Следующим спектаклем после «Бала-маскарада» был «Любовный напиток» Доницетти с совершенно другим стилем визуального решения. Расскажите об этой работе.
Да, здесь мы немного похулиганили, обратившись к стилю пин-ап. Декорации к спектаклю делал Сергей Скорнецкий, и, признаюсь, мы вместе оторвались по полной на этой постановке – и со светом, и с цветом, и с образами персонажей. Получился очень веселый и яркий спектакль. И когда я вижу его в афише, я всегда радуюсь, потому что было очень интересно работать и с постановщиками, и с артистами.
Ваши работы в нашем театре в последние сезоны – это цикл моцартовских опер, где вы работаете с талантливым театральным художником, руководителем бутафорного цеха нашего театра Тимуром Гуляевым. Вы нашли общий язык?
Когда я только начала работать с Тимуром еще на «Аиде», я была сражена его талантом. Он делал какие-то совершенно невероятные вещи: к примеру, умудрялся делать головные уборы, которые выглядели монументально, но при этом артистам не доставляли никаких неудобств, были невесомыми. Для артистов оперы ведь очень важно, чтобы во время спектакля им не приходилось испытывать неудобства. И то, что делал Тимур, было просто потрясающе. Певцы после спектаклей говорили, что не чувствовали эти сложные конструкции на своей голове. В «Аиде» он сделал потрясающий хопеш для Радамеса. Когда я взяла его в руки, у меня было ощущение, что я держу какой-то древний артефакт, священную реликвию, которая со мной разговаривает. Такие крутые вещи делал и продолжает делать Тимур. На моцартовском проекте мы работаем вместе: я – художник по костюмам, он – художник-сценограф. И здесь он также прекрасен в своем деле. Мы с ним очень хорошо сотрудничаем, между нами нет никаких недопониманий и недомолвок, только захватывающий творческий процесс. Более того, мы с ним говорим на одном языке, цитируем одни и те же фильмы и книги, что тоже очень помогает в работе. Наш Моцарт начался с «Волшебной флейты». Это очень непростое произведение, честно сказать. Я много видела постановок этой оперы в разных театрах в силу своей профессии, но всегда оставалось ощущение недопонимания. А с нашей «Флейтой» как-то все легко и понятно сложилось, наверное, потому что мы все в деталях проговаривали. Мы работали в камерном зале и пространство это непростое, к нему требуется особый подход. Мне кажется, «цирковая» идея постановки вполне органично легла на музыку, проросла и закрепилась в пространстве малой сцены. И теперь трудно представить, чтобы она случилась в каком-либо другом месте. Наш немного странный цирк и необычных персонажей – Царица ночи – медиум, билетерши – клоунессы, Зорастро – импресарио – зрители очень хорошо приняли. И было очень приятно, находясь в зале на премьере, видеть зрительскую реакцию и увлеченность действием. Приятно видеть, что зрители нас понимают.
«Свадьба Фигаро» стала следующим нашим спектаклем, и его мы делали, стараясь не отступать далеко от стиля рококо, но при этом внесли восточные мотивы. К примеру, граф Альмавива у нас настоящий востокоман. Он одевается и ведет себя, как шейх. В костюмах мы использовали такой прием: брали какие-то простые ткани и делали форму, а потом добавляли какие-то яркие цветные детали: рюши, воланы, парики, а за счет этого на очень четком лаконичном фоне проявлялась эстетика рококо.
Сейчас вы работаете над третьим спектаклем моцартовского цикла – «Дон Жуан». Приоткройте немного секреты этой постановки.
«Дон Жуан» – это сюжет вечный, история, которая могла бы произойти в любое время. Но, как я уже говорила, мы с Вячеславом Стародубцевым стараемся сохранить стиль эпохи. История моцартовского Дон Жуана происходит на стыке XVI и XVII веков, но я «прошлась» по более длительному пути истории испанского костюма. Костюмы Донны Анны из более раннего времени, примерно из XVI века, когда и платья, и прически аристократии имели очень строгую, даже аскетичную форму. Сексуальность пряталась за тяжелыми тканями, фижмами, при этом костюм богато украшался драгоценными камнями, жемчугом. Из этого же времени Командор и Дон Оттавио, который тоже знатный испанский гранд. Но Дон Оттавио в нашем спектакле – персонаж особый, поэтому с ним мы тоже немного похулиганили. Костюм Донны Эльвиры из более поздней эпохи, где-то конца XVII века. Это слегка безумная дама и в ее костюме много выраженного апельсинового цвета, чем он абсолютно отличается от костюма Донны Анны, которая всегда в черном, наглухо закрыта. Мы с Вячеславом решили, что в спектакле будет две цветовые доминанты – это черный и цвет апельсина во всех его оттенках. Хор в постановке – это частично крестьяне, а вот Церлина и ее компания – это испанские махо и махи, такие уличные гуляки, одетые с форсом и ведущие себя довольно развязно и провокационно. Махо и махи могли постоять за себя и любую свадьбу могли закончить дракой. Эта группа костюмов из еще более позднего времени. Но есть у нас в постановке и персонажи вне времени – они просто наблюдатели. В общем, мы сейчас очень активно занимаемся «Дон Жуаном» и общаемся с мастерами пошивочных цехов: я наблюдаю за примерками, они присылают мне фотографии, мы регулярно созваниваемся, обмениваемся голосовыми сообщениями. Все у нас неплохо складывается, есть еще запас времени, и работа кипит. Я надеюсь, что спектакль получится не хуже, а, возможно, даже лучше предыдущих. Очень жду встречу с Новосибирским театром, очень его люблю, это для меня «место силы». Среди тех, с кем я здесь работаю, и среди артистов у меня много настоящих друзей, действительно близких мне людей. Работать с ними мне очень нравится, поэтому я с нетерпением жду своего приезда в Новосибирск.
Увидеть работы Жанны Усачевой на сцене НОВАТа вы сможете в операх «Аида» Дж. Верди (29 января), «Любовный напиток» Г. Доницетти (1 февраля), «Волшебная флейта» В.А. Моцарта (3 февраля), «Пиковая дама. Игра» П.И. Чайковского (30 марта) и в премьерных показах оперы «Дон Жуан» В.А. Моцарта 23 февраля, 2 и 3 марта.
Спектакли участвуют в программе «Пушкинская карта».
Билеты – на нашем официальном сайте, в мобильном приложении и в театральной кассе.
До встречи в Оперном! НОВАТ